Неточные совпадения
В щель,
в глаза его бил воздух — противно теплый, насыщенный запахом пота и пыли, шуршал куском обоев над головой Самгина. Глаза его прикованно остановились на светлом круге воды
в чане, — вода покрылась рябью, кольцо света, отраженного ею, дрожало, а темное
пятно в центре казалось неподвижным и уже не углубленным, а выпуклым. Самгин смотрел на это
пятно, ждал чего-то и соображал...
Все более живой и крупной становилась рябь воды
в чане, ярче —
пятно света на ней, — оно дробилось; Самгин снова видел вихорек
в центре темного круга на воде, не пытаясь убедить себя
в том, что воображает, а не видит.
Это было последнее,
в чем он отдал себе отчет, — ему вдруг показалось, что темное
пятно вспухло и образовало
в центре чана вихорек. Это было видимо только краткий момент, две, три секунды, и это совпало с более сильным топотом ног, усилилась разноголосица криков, из тяжко охающих возгласов вырвался истерически ликующий, но и как бы испуганный вопль...
Придерживая очки, Самгин взглянул
в щель и почувствовал, что он как бы падает
в неограниченный сумрак, где взвешено плоское, правильно круглое
пятно мутного света. Он не сразу понял, что свет отражается на поверхности воды, налитой
в чан, — вода наполняла его
в уровень с краями, свет лежал на ней широким кольцом; другое, более узкое, менее яркое кольцо лежало на полу, черном, как земля.
В центре кольца на воде, — точно углубление
в ней, — бесформенная тень, и тоже трудно было понять, откуда она?
В центре толпы, растопырив передние ноги и дрожа всем телом, сидит на земле сам виновник скандала — белый борзой щенок с острой мордой и желтым
пятном на спине.
Удар
в колокол на колокольне заставляет всю воду всколыхнуться одним могучим движением, и она долго плавно колышется от этого удара, колышется и большое светлое
пятно, освещает ее, расширяется от ее
центра куда-то
в темную даль и бледнеет, тает.
Мой внутренний взгляд
в эти дни был прикован к тому серому
пятну, которое стало
центром моих настроений.
Сзади его оставалась такая же разбитая, развороченная жизнь, а впереди из мягкой ямы
в центре дымных туч белесым
пятном просвечивало мёртвенькое солнце.
Было жутко. Сквозь цветы на подоконнике и ветви клёна перед окном проникли
в комнату лучи луны и нарисовали на полу теневой, дрожащий узор. Одно из
пятен,
в центре узора, очень походило на голову хозяйки кресла. Как и тогда, при торге, эта голова,
в тёмном, мохнатом чепце, укоризненно качается, и старческие губы шамкают ему, мельнику...
И неожиданным казалось, что
в этом свинцовом, пахнущем гнилью тумане продолжает течь какая-то своя, неугомонная и бойкая жизнь; она
в грохоте невидимых экипажей и
в огромных, расплывающихся светлых шарах,
в центре которых тускло и ровно горят фонари, она
в торопливых, бесформенных контурах, похожих на смытые чернильные
пятна на серой бумаге, которые вырастают из тумана и опять уходят
в него, и часто чувствуются только по тому странному ощущению, которое безошибочно свидетельствует о близком присутствии человека.